ей налогоплательщиков. Данная правовая позиция применима и в отношении прав и обязанностей налоговых агентов, на которых, исходя из статьи 161 Налогового кодекса Российской Федерации, законом не возложена обязанность исчислять, удерживать и перечислять налог на добавленную стоимость в связи с операциями по реализации имущества, не указанного в пункте 4 данной статьи.
Таким образом, оспариваемая норма не рассматривает в качестве налоговых агентов, на которых возложена обязанность по исчислению и уплате налога на добавленную стоимость, организации, реализующие имущество на основании решений несудебных органов, в том числе налоговых органов. Данный подход в полной мере согласуется с пунктом 1 статьи 24 Налогового кодекса Российской Федерации, предусматривающим, что налоговыми агентами признаются лица, на которых в соответствии с данным Кодексом возложены обязанности по исчислению, удержанию у налогоплательщика и перечислению налогов в бюджетную систему Российской Федерации.
Вместе с тем отсутствие статуса налогового агента у организаций, реализующих имущество в рамках исполнительного производства по исполнительным документам, выданным не судами, а иными органами, не означает, что налог на добавленную стоимость при возникновении объекта налогообложения не подлежит уплате налогоплательщиком, - вопрос о наличии или отсутствии такой обязанности у налогоплательщика разрешается по общим правилам главы 21 "Налог на добавленную стоимость" Налогового кодекса Российской Федерации с учетом фактических обстоятельств конкретного дела.
3. Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, основанием для направления запроса суда в Конституционный Суд Российской Федерации является убежденность суда в неконституционности примененных или подлежащих применению норм (определения от 5 февраля 2004 года N 134-О, от 8 июня 2004 года N 217-О). Конституционный Суд Российской Федерации также указывал, что суды общей юрисдикции и арбитражные суды, руководствуясь статьей 120 (часть 2) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 76 (части 3, 5 и 6), вправе и должны самостоятельно решать, какой именно закон подлежит применению в рассматриваемом деле в случаях противоречия между законами или обнаружения в правовом регулировании пробелов (Постановление от 16 июня 1998 года N 19-П).
При этом в силу пункта 7 статьи 3 Налогового кодекса Российской Федерации все неустранимые сомнения, противоречия и неясности актов законодательства о налогах и сборах толкуются в пользу налогоплательщика. Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации разъяснил значение данной нормы для судебной практики: при рассмотрении налоговых споров, основанных на различном толковании налоговыми органами и налогоплательщиками норм законодательства о налогах и сборах, судам необходимо оценивать определенность соответствующей нормы (Постановление от 28 февраля 2001 года N 5 "О некоторых вопросах применения части первой Налогового кодекса Российской Федерации"). Из этого следует, что возможные противоречия в толковании подлежащих применению положений законодательства о налогах и сборах могут быть разрешены арбитражным судом самостоятельно с учетом фактических обстоятельств конкретного дела.
Из содержания запроса Арбитражного суда Омской области не следует, что заявитель убежден в неконституционности оспариваемой нормы; фактически он выражает сомнение в том, что правильно ее понимает применительно к конкретному делу ЗАО "Юбилейное", и ставит перед Конституционным Судом Российской Федерации вопрос о даче необходимых разъяснений, что в соответствии с Конституцией Российской Федерации отнесено к ведению Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (статья 127).
Разрешение же вопроса об изменении указанной нормы, в том числе путем дополнения случаев определения налоговым агентом налоговой базы по налогу на добавленную стоимость исходя из цены реализуемого имущества, является прерогативой федерального
> 1 2 3 4