е организаторами. Основание к этому содержится в оспариваемой норме в том, что организатор не вправе проводить публичное мероприятие, если не было достигнуто согласование по месту и времени его проведения.
Как запрет понимают эту норму Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации и большинство экспертов по настоящему делу. Так, доктор юридических наук М.А. Краснов пишет: "Предоставление органу, должностному лицу несоразмерных дискреционных полномочий во взаимосвязи с фактическим запретом проводить мероприятие без согласования и санкциями, предусмотренными статьей 20.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, есть явное умаление конституционного права граждан в нарушение части 2 статьи 55 Конституции Российской Федерации". Аналогичного мнения придерживаются эксперты В.Т. Кабышев, А.Н. Кокотов.
Таким образом, федеральный закон, формально провозглашая уведомительный порядок проведения публичных мероприятий, фактически путем введения оспариваемой нормы превращает этот порядок в разрешительный режим, оставляя неограниченную возможность усмотрения для запрета подобных мероприятий органам власти, что не соответствует смыслу конституционных норм и общепризнанных международных принципов права, отрицающих идею октроированных прав личности (эксперт В.И. Крусс).
Кроме того, такой предварительный контроль является не только произвольным и необоснованным, но и явно избыточным, поскольку конституционная норма презюмирует мирный характер акции, а закон предусматривает все необходимые ограничения по месту и времени ее проведения и меры по соблюдению общественного порядка и безопасности.
4. Никак не снимает неопределенность оспариваемой нормы, а еще более усугубляет ее положение о мотивированности изменения места и времени публичного мероприятия. Конституционный Суд Российской Федерации видит в этом некоторый позитивный момент, якобы обязывающий орган публичной власти и ограничивающий ее произвол. На самом деле никакого ограничения произвола и никаких гарантий объективности для организаторов публичного мероприятия это требование не создает даже в сочетании с не менее неопределенным и вялым понятием "веские доводы". Это так называемое мотивирование разительно отличается от терминологии Европейского Суда, касающейся общих ограничений свободы мирных собраний: "они должны быть убедительны и неопровержимы".
Между тем любезно предлагаемый Конституционным Судом Российской Федерации (не исчерпывающий) список возможных причин запрета массовых мероприятий (необходимость сохранения нормального и бесперебойного функционирования жизненно важных объектов коммунальной и транспортной инфраструктуры, поддержание общественного порядка, обеспечения безопасности граждан и т.п.) не только выходит за пределы ограничения места и времени, установленные федеральным законом (статьи 8 и 9), но и применим фактически к любому массовому публичному мероприятию подобного рода.
Поскольку какие-либо правила, критерии и конкретные требования к мотивам в законе отсутствуют - любой повод и предлог отвечает условию мотивированности. Уже материалы жалоб показывают, насколько заведомо избыточно, и порой абсурдно исполнительная власть и судебные органы выдвигают и оправдывают такого рода мотивы. Так, органы публичной власти легко запрещают проведение мероприятий под предлогом возможного проведения ремонта дорог и коммуникаций, высокой посещаемости мест проведения митингов и демонстраций, аварийного состояния культурных объектов и угрозы их сохранности и даже наличия обращения церковного иерарха о деструктивности проводимого мероприятия. Имеются также примеры, когда органы публичной власти заведомо создают подобные мотивы для запрета митингов и манифестаций, инициируя проведение в то же время и в том же месте иных публичных акций. Таким образом, требование мотивировать предложение органа публичной власти об изменении времени и места проведения мероприятия не представляет никаких гарантий ре
> 1 2 3 ... 6 7 8