ения.
Разумеется, по общему правилу государственные гарантии трудовых прав работников, вводимые федеральным законом с ограничением, в том числе, права частной собственности и процессуальных прав, сами по себе не противоречат Конституции Российской Федерации и прав работодателя не нарушают. Но, как установил Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 17 декабря 1996 года N 20-П, такие ограничения допустимы в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Другое, столь же обязательное и многократно подтвержденное Конституционным Судом Российской Федерации условие состоит в соразмерности правоограничения конституционно защищаемым целям (ценностям), ради которых оно вводится.
Федеральное законодательство должно содержать гарантии трудовых прав и действительно предусматривает их во множестве и в разнообразии, включая правовые преимущества работников и правоограничения для работодателей при разрешении трудовых споров. Так, предусмотрены бесплатное обращение работника в органы, рассматривающие трудовые споры, и его освобождение от судебных расходов, возложение в отдельных случаях на работодателя бремени доказывания и освобождение от него работника, предусмотрено также обращение к немедленному исполнению некоторых видов решений, постановленных в пользу работника.
Преимущества, обоснованные тем предположением (не лишенным оснований, но и не безусловным), что в трудовых правоотношениях работник поставлен в "зависимое" положение "слабой стороны", предназначены дать защиту его правам и законным интересам. Принципиально подтверждаемая, в частности, Постановлениями Конституционного Суда Российской Федерации от 15 марта 2005 года N 3-П и от 25 мая 2010 года N 11-П надлежащая защита прав и законных интересов работника как экономически более слабой стороны не отменяет, вместе с тем, как прав работодателя, так и защиты таковых, если работник нарушает свои обязанности и причиняет ему ущерб.
Факт незаконного восстановления лица на работе неправосудным решением, вступившим в силу, исполненным и впоследствии отмененным, не может быть основанием к прекращению прав пострадавшей стороны, которой работодатель в этом случае становится. При отмене решения о восстановлении на работе работник, нарушавший трудовые обязанности и с вероятностью причинявший работодателю имущественный, деловой, репутационный или иной вред, получает, будучи неправой стороной, выгоду в виде удержания денег, которых он не заработал и на которые не имел иного права. Та его заслуга, что работник не лгал суду и не фальсифицировал документальных доказательств, едва ли достойна подобных поощрений. Когда лицо воздерживается от посягательств на правосудие, его добросовестность поощряется уже тем, что ему не грозят наказания. Если же эта добросовестность столь значительна, что дополнительные поощрения за нее все же нужны, то вряд ли позволительно предоставлять их за счет имущества работодателя без его согласия и с ограничением конституционного права собственности.
Безусловным, в отличие от условной доктрины "слабой стороны", представляется правовой принцип, в силу которого противоправные интересы правовой защите не подлежат. Иное означало бы защиту злоупотребления правом вопреки существу, в том числе, трудовых прав и гарантий, а с другой стороны - влекло бы лишение лица, выступающего работодателем, конституционных гарантий государственной и судебной защиты его прав (статья 45, часть 1; статья 46, часть 1, Конституции Российской Федерации) и неприкосновенности его собственности (статья 35, часть 3, Конституции Российской Федерации).
Отказ работодателю в восстановлении его прав поворотом в исполнении решения, отмененного в порядке надзора, опирается лишь на предположение о том, что работодатель представляет в трудовых (и в процессуальных) отношениях сильную (господств
> 1 2 3 4 5 ... 6