ктера спорных правоотношений, а также целей эффективной охраны и развития правовой системы - сформулировать не императивное, безальтернативное, а диспозитивное решение, определяющее общие рамки и условия правомерности применения нормы права, в пределах которых могут быть реализованы различные конкретные варианты ее реализации и дальнейшего совершенствования нормативного содержания.
Одновременно Конституционный Суд РФ исходил из объективных пределов своих возможностей в рамках данного дела, которое было возбуждено по конституционной жалобе и подлежало рассмотрению в процедуре не абстрактного, а конкретного нормоконтроля. Предметом проверки в этом случае могло быть только нарушение оспариваемыми нормами - примененными или подлежащими применению в конкретном деле - конституционного права заявителя на судебную защиту, а не сами по себе эти нормы, которые (и это очевидно) не только устанавливают порядок реализации соответствующего конституционного права, но имеют более широкое значение с точки зрения организации и функционирования арбитражного судопроизводства в Российской Федерации. Именно этими обстоятельствами предопределена и известная специфика итогового вывода Конституционного Суда РФ по данному делу.
Руководствуясь конституционными началами самоограничения, взвешенности и обоснованности, Конституционный Суд РФ сформулировал конституционные ориентиры для поиска баланса между ценностями стабильности, определенности ранее принятого судебного решения, с одной стороны, и справедливостью судебного решения, что предполагает возможность исправления судебной ошибки фундаментального характера, - с другой (абзац шестой пункта 2 мотивировочной части). Поэтому в Постановлении речь идет не о конкретном и единственно возможном варианте решения поставленной перед Конституционным Судом РФ проблемы, а о том, на каких конституционных ценностях должна быть основана процедура проверки обоснованности восстановления процессуального срока для обращения в надзор и в каком соотношении эти ценности должны находиться, с тем чтобы характер, цели и содержание данной процедуры не вступали в противоречие с требованиями Основного Закона.
3. При выработке "рамочного" истолкования Конституционный Суд РФ не мог не учитывать, что решение поставленных в жалобе заявителя вопросов непосредственно связано в том числе с конституционно-правовым статусом Высшего Арбитражного Суда РФ и порядком исполнения возложенной на него Конституцией РФ и законом функции по осуществлению надзора. Именно поэтому, раскрывая конституционные основы института восстановления пропущенных процессуальных сроков применительно к надзорному производству, Конституционный Суд РФ указал, что "законодательное регулирование права на пересмотр вступившего в законную силу судебного акта в порядке надзора, включая право заинтересованных лиц на восстановление процессуального срока для инициирования такого пересмотра, должно соотноситься с конституционным статусом Высшего Арбитражного Суда РФ, которому принадлежит исключительное полномочие по осуществлению надзорного производства" (абзац четвертый пункта 2 мотивировочной части).
Следовательно, полномочия Конституционного Суда РФ по осуществлению конкретного конституционного нормоконтроля в данном случае находились в известном соотношении с полномочиями самого Высшего Арбитражного Суда РФ - как высшего суда - обеспечивать организацию надзорного судопроизводства в порядке дачи разъяснений по вопросам судебной практики (статья 127 Конституции РФ). Согласно правовой позиции, выраженной Конституционным Судом РФ в Постановлении от 21 января 2010 года N 1-П, правомочие Высшего Арбитражного Суда РФ давать разъяснения по вопросам судебной практики направлено на поддержание единообразия в толковании и применении норм права арбитражными судами и является одним из элементов конституционного механизма охраны единства и непротиворечивости российской правовой системы; осуществляя это правомочие, Высший Арбитражный Суд РФ вправе
> 1 2 3 ... 8 9 10 ... 12 13 14