о данному основанию. Европейский суд также отмечает, что власти не указали ни одного обстоятельства, позволяющего предположить, что в случае освобождения заявитель может скрыться или воспрепятствовать производству по уголовному делу или иным образом подорвать судебное разбирательство. Европейский суд находит, что существование такой угрозы не установлено.
53. Что касается ссылок на особенности личности заявителя, Европейский суд отмечает, что в обоих случаях это заявление не сопровождалось описанием характера заявителя или объяснением того, почему он делает его содержание под стражей необходимым.
54. Европейский суд также подчеркивает, что при решении вопроса об освобождении лица из-под стражи власти с учетом пункта 3 статьи 5 Конвенции имеют обязательство рассмотрения альтернативных мер обеспечения его явки в суд (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Яблоньский против Польши", § 83). В течение всего периода времени власти не рассматривали возможности обеспечения явки заявителя с использованием иной "меры пресечения" - такой как подписка о невыезде или залог - которые прямо предусмотрены российским законом для обеспечения надлежащего проведения уголовного разбирательства. Такое уклонение является тем более необъяснимым, что новый Уголовно-процессуальный кодекс прямо обязывает суды страны рассматривать вопрос о применении менее строгих мер пресечения в качестве альтернативы содержанию под стражей.
55. В итоге Европейский суд находит, что решения национальных властей не были основаны на анализе всех относимых фактов. Они не приняли во внимание доводы в пользу освобождения заявителя на период судебного разбирательства. Особую озабоченность Европейского суда вызывает то, что российские власти постоянно использовали стереотипные формулировки в оправдание продления срока содержания заявителя под стражей; прокуроры воспроизводили те же доводы в своих решениях. Европейский суд также отмечает, что национальные власти, используя ту же формулу, одновременно продлевали срок содержания под стражей заявителя и его сообвиняемых. По мнению Европейского суда, этот подход сам по себе не совместим с гарантиями, воплощенными в пункте 3 статьи 5 Конвенции, поскольку он допускает длительное содержание под стражей группы лиц без анализа конкретных оснований или проверки соблюдения требования "разумного срока" в отношении каждого члена этой группы (см. Постановление Европейского суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Щеглюк против Российской Федерации" (Shcheglyuk v. Russia), жалоба N 7649/02, § 45; упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации", § 76; и Постановление Европейского суда от 2 марта 2006 г. по делу "Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia), жалоба N 11886/05, § 49).
56. С учетом вышеизложенного Европейский суд полагает, что, не рассмотрев конкретные относимые факты и возможность применения альтернативных "мер пресечения", исходя в значительной степени из тяжести предъявленных обвинений, власти продлевали срок содержания заявителя под стражей по основаниям, которые, хотя и "относимы", не могут считаться "достаточными" для оправдания его продолжения в течение более трех лет. При таких обстоятельствах нет необходимости рассматривать вопрос о том, осуществлялось ли разбирательство "с особой тщательностью".
57. Соответственно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.
II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции
58. Наконец, заявитель жаловался со ссылкой на пункт 2 статьи 5 Конвенции на то, что он не был уведомлен об основаниях своего задержания и о предъявленном ему обвинении. Со ссылкой на статьи 3, 5, 6 и 13 Конвенции он также жаловался на то, что национальный суд не установил точную дату совершения убийства, что национальный суд относился более благосклонно к стороне обвинения, чем к стороне защиты, что он пренебрег представленными им доказательс
> 1 2 3 ... 7 8 9 ... 16 17 18
Zaki.ru законы и право
поиск по сайту
каталог документов
добавить сайт Zaki.ru в избранное
Правовые акты международные
Правовые акты Российской Федерации
