ль содержался под стражей в ожидании выдачи на основании двух решений межрайонной прокуратуры. Ни одно из решений не содержало указаний на возможность их обжалования (см. § 13 и 17 настоящего Постановления). Первое Решение, датированное 29 января 2007 г., указывало, что заявитель содержится под стражей на основании статьи 61 Минской конвенции, а второе, от 29 июня 2007 г., ссылалось на часть 2 статьи 466 УПК и статью 60 Минской конвенции как на правовые основания содержания под стражей.
58. Европейский суд подчеркивает в этом отношении, что если действия совершаются в соответствии с Минской конвенцией, должны применяться нормы национального законодательства (см. § 39 настоящего Постановления). Минская конвенция не содержит правил о порядке обжалования решения о заключении под стражу в процессе выдачи, предусмотренной статьями 60 и 61. Соответственно, заявитель не располагал средствами правовой защиты, вытекающими из этой Конвенции, которые позволяли бы оспаривать законность его содержания под стражей в ожидании выдачи.
59. Власти Российской Федерации подчеркивали, что в своих решениях о содержании заявителя под стражей межрайонная прокуратура ссылалась на Решение Собир-Рахимовского районного суда г. Ташкента от 9 января 2006 г., в соответствии с частью 2 статьи 466 УПК. Европейский суд отмечает, что очевидно отсутствие у заявителя способа оспорить законность выданного узбекским судом ордера на арест в российском суде, и, таким образом, он не мог добиться судебной проверки законности его содержания под стражей на основе этого ордера.
60. Что касается ссылки властей Российской Федерации на главу 13 УПК, Европейский суд подчеркивает, что единственное положение этой главы, регулирующее обжалование законности содержания под стражей, предусматривает, что решение суда о заключении под стражу может быть обжаловано в вышестоящий суд (см. § 35 настоящего Постановления). Глава 13 обходит молчанием вопрос о заключении под стражу, санкционированном прокурором, а не судом. Соответственно, заявитель не мог обжаловать в суд Решения межрайонной прокуратуры от 29 января и 29 июня 2007 г., в соответствии с положениями главы 13 УПК, на которые ссылались власти Российской Федерации.
61. Что касается утверждения властей Российской Федерации о том, что заявитель мог обжаловать незаконность его содержания под стражей прокурору или в суд на основании статей 124 и 125 УПК, Европейский суд отмечает, что глава 16 УПК предусматривает возможность обжалования "участниками уголовного судопроизводства" решений, принятых в ходе предварительного следствия, таких как отказ в возбуждении уголовного дела или решение о его прекращении. Отсутствуют данные о том, что заявитель являлся "участником уголовного судопроизводства" в значении, придаваемом этой формулировке российскими судами (см. Постановление Европейского суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Муминов против Российской Федерации" (Muminov v. Russia), жалоба N 42502/06, § 115; и Постановление Европейского суда от 11 октября 2007 г. по делу "Насруллоев против Российской Федерации" (Nasrulloyev v. Russia), жалоба N 656/06, § 89). Кроме того, власти Российской Федерации не представили объяснения того, каким образом заявитель мог быть отнесен к "иным лицам" в значении статьи 123 УПК, чтобы обжаловать действия и решения должностных лиц, затрагивающие его интересы. Кроме того, из формулировки статьи 125 УПК следует, что "иные лица" в значении статьи 123 УПК не вправе обжаловать в суд действия и решения должностных лиц. Таким образом, Европейский суд не убежден, что положения главы 16 УПК могли быть применены в деле заявителя, как предполагают власти Российской Федерации.
62. При таких обстоятельствах Европейский суд заключает, что власти Российской Федерации не смогли продемонстрировать, что наличие упомянутых ими средств правовой защиты являлось достаточно определенным не только в теории, но и на практике, и, соответственно, эти средства правовой защиты не отвечают
> 1 2 3 ... 6 7 8 ... 18 19 20