Постановление Европейского суда по правам человека от 09.04.2009 "Дело "Колесниченко (Kolesnichenko) против Российской Федерации" [рус., англ.]

т, что чрезмерно широкие пределы разрешения отразились на способе его исполнения. После того, как заявитель добровольно выдал копирующее устройство по требованию следователя, последний, тем не менее, приступил к тщательному обыску помещений на улицах Горького и Куйбышева и изъял компьютеры заявителя с периферийными устройствами, личные и профессиональные записи, визитные карточки и другие предметы. Европейский суд отмечает, что во время обыска отсутствовали гарантии против вмешательства в профессиональные секреты, например, такие как запрет изъятия документов, защищенных адвокатской тайной, или надзор за обыском со стороны независимого наблюдателя, способного определить, независимо от следственной бригады, какие документы охватываются юридической профессиональной привилегией (см. Постановление Европейского суда от 27 сентября 2005 г. по делу "Саллинен и другие против Финляндии" (Sallinen and Others v. Finland), жалоба N 50882/99, § 89; и Решение Европейского суда по делу "Тамосиес против Соединенного Королевства" (Tamosius v. United Kingdom), жалоба N 62002/00, ECHR 2002-VIII). Присутствие двух понятых очевидно не могло считаться достаточной гарантией, с учетом того, что они не имели юридической квалификации и не могли распознать привилегированные материалы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Илия Стефанов против Болгарии", § 43). Кроме того, что касается электронных данных, содержавшихся в компьютерах заявителя, изъятых следователем, во время обыска, по-видимому, не применялась процедура отсеивания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Визер и "Бикос бетейлигунген ГмбХ" против Австрии", § 63).
35. Учитывая характер материалов, которые были осмотрены и изъяты, Европейский суд находит, что обыск затронул профессиональные секреты в степени, не соразмерной как бы то ни было преследуемой цели. Европейский суд напоминает в этой связи, что, когда затронут адвокат, вмешательство в профессиональные секреты может иметь последствия для надлежащего отправления правосудия и, следовательно, для прав, гарантированных статьей 6 Конвенции (см. Постановление Европейского суда по делу "Смирнов против Российской Федерации", § 48, и Постановление Европейского суда по делу "Нимиц против Германии", § 37, оба упоминавшиеся выше).
36. В итоге Европейский суд полагает, что обыск, проведенный без относимых и достаточных оснований и в отсутствие гарантий от вмешательства в профессиональные секреты, в квартире и конторе заявителя, который не подозревался в совершении какого-либо преступления, а являлся защитником обвиняемого по тому же уголовному делу, не было "необходимо в демократическом обществе". Соответственно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

37. Наконец, ссылаясь на статьи 3, 6, 10 и 13 Конвенции, заявитель жаловался на то, что проведение обыска в ночное время было бесчеловечным, рассмотрение жалобы - несправедливым, что он преследовался за выражение мнения о законных действиях милиции, и что отсутствовали эффективные средства правовой защиты в связи с его жалобами.
38. Однако, принимая во внимание представленные материалы, и постольку, поскольку предмет жалоб находится в его юрисдикции, Европейский суд не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в данной части подлежит отклонению как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

39. Статья 41 Конвенции предусматривает:
"если Европейский суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей



> 1 2 3 ... 5 6 7 ... 12 13 14

	Поделиться:	Tweet