"Обзор дисциплинарной практики Совета АП г. Москвы" (по состоянию на 29.06.2009)

на однозначно воспринимала Е. как адвоката, поскольку именно в таком качестве его рекомендовали ей сотрудники одной строительной фирмы, куда она носила порвавшийся шланг, и на договоре поручения Е. поставил свою печать, где сказано, что Е. является адвокатом. Обозрев представленную Ж. ксерокопию договора поручения N 19 от 3 июня 2008 г., Квалификационная комиссия установила, что, действительно, подписав договор поручения N 19 от 3 июня 2008 г. как председатель МОО "Правовая защита" и поставив на нем свою подпись и печать данной общественной организации, Е. рядом поставил печать адвокатского кабинета адвоката Е.
Квалификационная комиссия отмечает, что на действительность договора поручения N 19 от 3 июня 2008 г. постановка дополнительной печати адвокатского кабинета адвоката Е. никакого влияния не оказала и оказать не могла, поэтому с учетом данных Ж. пояснений Квалификационная комиссия считает, что постановка адвокатом Е. на договор поручения дополнительной печати однозначно свидетельствует о том, что адвокат Е. в рассматриваемых правоотношениях с Ж. позиционировал себя как адвокат.
С учетом изложенного, утверждение Ж. о том, что, заключая договор поручения на представительство ее интересов в О. районном суде г. Москвы как ответчицы, она считала, что заключила соглашение с адвокатом Е., Квалификационная комиссия не считает произвольным.
Постановка адвокатом Е. на договор поручения дополнительной печати адвокатского кабинета адвоката Е. и использование им в судебном заседании О. районного суда г. Москвы 5 июня 2008 г. для подтверждения своих полномочий выданной ему Ж. доверенности доказывают то, что Е., являясь адвокатом, оказывал Ж. юридическую помощь без заключения соглашения об оказании юридической помощи в простой письменной форме и в соответствии с иными предписаниями ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".
Оказание адвокатом Е. доверителю Ж. юридической помощи без заключения в простой письменной форме соглашения, отвечающего предписаниям ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", является нарушением адвокатом законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, в том числе нарушением обязанности "разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами" (пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), и свидетельствует о неисполнении или ненадлежащем исполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, поскольку именно адвокат как профессиональный участник правоотношений, связанных с заключением соглашения об оказании юридической помощи, обязан принять меры к тому, чтобы заключаемое адвокатом с доверителем соглашение об оказании юридической помощи соответствовало требованиям действующего законодательства.
Избранный адвокатом Е. способ формализации правоотношений с Ж. по заключению соглашения об оказании юридической помощи свидетельствует о наличии в его действиях идеальной совокупности нарушения норм Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", Кодекса профессиональной этики адвоката и о ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем Ж., а именно о нарушении им абз. 3 п. 3 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката (адвокат не вправе вне рамок адвокатской деятельности оказывать юридические услуги или участвовать в организациях, оказывающих юридические услуги), а также пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (адвокат обязан разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами) во взаимосвязи со ст. 25 (п. 1, 2, 4, 6) Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Ф

> 1 2 3 ... 16 17 18 ... 31 32 33

0.126 с