на в связи с высоким уровнем преступности и отсутствием финансирования. Однако сам факт несоблюдения требований национального законодательства относительно пространства камеры, приходящегося на одного заключенного, по мнению властей Российской Федерации, являлся недостаточным для установления нарушения статьи 3 Конвенции. Прочие условия содержания заявителя (тот факт, что он имел отдельную кровать и постельные принадлежности, освещение и температурные условия в камерах, наличие туалета и стола) являлись приемлемыми.
53. Заявитель поддержал свои первоначальные требования и указывал, что он не мог быть обеспечен отдельной кроватью, поскольку число заключенных превышало количество кроватей в камерах.
54. Европейский суд отмечает, что версии сторон отличаются в ряде аспектов. Однако очевидно, что заявитель располагал менее чем 2 кв. м пространства камеры, а временами этот показатель был меньше 1 кв. м на одного заключенного (см. § 21 настоящего Постановления). В частности, власти Российской Федерации не дали объяснений относительно числа заключенных в камерах с 15 ноября по 8 декабря 2004 г., что позволяет Европейскому суду отнестись с доверием к утверждению заявителя о том, что население камеры могло достигать 40 человек, тогда как камеры N 19 и 20 были рассчитаны на 12 заключенных. Кроме того, Европейский суд не может согласиться с доводом властей Российской Федерации о том, что заявитель имел отдельную кровать в ситуации, когда в камерах находилось больше 12 заключенных и количество кроватей оставалось постоянным (12).
55. Европейский суд также отмечает, что жалобы заявителя на национальном уровне повлекли проверку, которая подтвердила, по существу, изложенные выводы о наличии проблемы переполненности и связанной с ней нехваткой отдельных кроватей для всех заключенных (см. § 25 настоящего Постановления).
56. Европейский суд напоминает, что в определенных делах недостаток личного пространства, предоставленного заключенным в российских изоляторах, являлся настолько острым, что это само по себе оправдывало установление нарушения статьи 3 Конвенции. В таких делах заявителям обычно было предоставлено менее 3 кв. м личного пространства (см., например, Постановление Европейского суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 59; Постановление Европейского суда от 21 июня 2007 г. по делу "Кантырев против Российской Федерации" (Kantyrev v. Russia), жалоба N 37213/02, § 50 - 51; Постановление Европейского суда от 29 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02, § 47 - 49; Постановление Европейского суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44; и Постановление Европейского суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 40).
57. Что касается довода властей Российской Федерации о том, что переполненность была вызвана объективными причинами и что должностные лица изолятора не могли нести за нее ответственность, Европейский суд напоминает, что, даже если отсутствует вина в действиях должностных лиц изолятора, государства-ответчики несут ответственность за любые действия государственных органов, поскольку все дела, рассматриваемые Европейским судом, затрагивают международно-правовую ответственность государства (см. Постановление Европейского суда от 20 марта 1997 г. по делу "Луканов против Болгарии" (Lukanov v. Bulgaria), Reports of Judgments and Decisions 1997-II, § 40). Была ли переполненность вызвана ремонтом или иными причинами, несущественно для анализа Европейского суда, поскольку государство-ответчик несет обязанность по организации своей пенитенциарной системы таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных, какие бы финансовые или материально-технические затруднения ни возникали (см. Постановление Европейского суда
> 1 2 3 ... 7 8 9 ... 36 37 38