выражения мнения и защитой репутации.
29. Что касается оснований, приведенных национальными судами в оправдание вмешательства в право заявителя на свободу выражения мнения, Европейский суд отмечает, что они не приняли довод заявителя о том, что спорная выдержка являлась оценочным суждением, но сочли ее утверждением о факте со стороны заявителя, дававшего понять, что Б. вел себя незаконно, но не сумевшего доказать это. Отклоняя довод заявителя, национальные власти не исследовали вопрос о том, могла ли выдержка рассматриваться как оценочное суждение. Также они не указали, какое объективное доказательство могло использоваться для подтверждения действительности или ложности спорной выдержки. Европейский суд отмечает в этом отношении, что оценка того, являлось ли определенное высказывание оценочным суждением или утверждением о факте, во многих делах может представлять сложности. Однако, в соответствии с прецедентными нормами Европейского суда, даже оценочное суждение должно иметь достаточную фактическую основу, чтобы представлять собой добросовестное высказывание с точки зрения статьи 10 Конвенции (см., например, Постановление Европейского суда по делу "Шарзах и компания "Ньюс Ферлагсгезельшафт" против Австрии" (Scharsach and News Verlagsgesellschaft v. Austria), жалоба N 39394/98, § 40, последняя часть, ECHR 2003-XI).
30. В рассматриваемой выдержке заявитель предположил, что имелся политический союз между мэрией и областной прокуратурой. Он сделал этот вывод из ряда фактов, таких как возбуждение и результат уголовных дел против определенных политических деятелей, передача мебели и автомобилей прокуратуре и передача земли в долгосрочную аренду областному прокурору на выгодных условиях. Европейский суд отмечает, что соответствие действительности фактов, на которых заявитель основал свои утверждения, было подтверждено в рамках национального разбирательства. Уголовные дела действительно были возбуждены против определенных членов областного правительства и депутата городской Думы К. Участок земли был получен Б. на условиях, указанных заявителем, и саратовская мэрия передала в распоряжение прокуратуры автомобиль "Хендай", шесть столов и девять шкафов для документов (см. § 11). Соответственно, Европейский суд убежден, что предположение заявителя о неслучайном характере "подношений" прокуратуре и лично областному прокурору имело достаточную фактическую основу. Ничто не заставляет предполагать, что данное предположение было недобросовестным и преследовало цель, отличную от законной цели осведомления общественности о политической ситуации в области и роли областного прокурора в ней.
31. Европейский суд находит, что заявитель, указывая на "благодарность" мэрии по отношению к областному прокурору, выступил с оценочным суждением, действительность или ложность которого не подлежала доказыванию. Соответственно, национальные суды возложили на него чрезмерное бремя, требуя доказать его достоверность.
32. Наконец, Европейский суд отмечает, что заявитель не использовал в рассматриваемой выдержке оскорбительные, грубые или несдержанные выражения; можно сказать, что использованные выражения находились на грани преувеличения и провокации, но, учитывая цель публикации и воздействие, на которое она была рассчитана, Европейский суд придерживается мнения о том, что использованные выражения не могут считаться чрезмерными.
33. С учетом вышеизложенного Европейский суд полагает, что национальные власти вышли за рамки своей свободы усмотрения, возлагая на заявителя ответственность за диффамацию. Они не привели "достаточных" оснований для рассматриваемого вмешательства. Гражданский, а не уголовный характер разбирательства и относительно низкая сумма компенсации не лишают значения тот факт, что стандарты, примененные российскими судами, не были совместимы с принципами, воплощенными в статье 10 Конвенции. Соответственно, вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения было несоразмерно преследуемой цели
> 1 2 3 ... 5 6 7 ... 13 14 15